Job 29

Åter hov Job upp sin röst och kvad:

И Йов още продължи беседата си и каза:

 Ack att jag vore såsom i forna månader,  såsom i de dagar då Gud gav mig sitt beskydd,

О, да бях като в миналите месеци, като в дните, когато Бог ме пазеше,

 då hans lykta sken över mitt huvud  och jag vid hans ljus gick fram genom mörkret!

когато светилникът Му светеше на главата ми и с Неговата светлина през мрака ходех;

 Ja, vore jag såsom i min mognads dagar,  då Guds huldhet vilade över min hydda,

както бях във зрелостта си, и Божият доверен съвет над шатрата ми беше;

 då ännu den Allsmäktige var med mig  och mina barn stodo runt omkring mig,

когато Всемогъщият бе още с мен и момчетата ми — покрай мен;

 då mina fötter badade i gräddmjölk  och klippan invid mig göt ut bäckar av olja!

когато стъпките ми се къпеха в каймак и скалата до мен изливаше реки маслинено масло!

 När jag då gick upp till porten i staden  och intog mitt säte på torget,

Когато излизах при портата на града, заемах мястото си на площада,

 då drogo de unga sig undan vid min åsyn,  de gamla reste sig upp och blevo stående.

младежите ме виждаха и се криеха и старци ставаха, стояха прави;

 Då höllo hövdingar tillbaka sina ord  och lade handen på munnen;

първенците преставаха да говорят и слагаха ръка на устата си;

 furstarnas röst ljöd då dämpad,  och deras tunga lådde vid gommen.

гласът на благородните замлъкваше и езикът им залепваше за небцето им,

 Ja, vart öra som hörde prisade mig då säll,  och vart öga som såg bar vittnesbörd om mig;

защото, когато ухо чуеше, ме облажаваше и когато око видеше, за мен засвидетелстваше;

 ty jag räddade den betryckte som ropade,  och den faderlöse, den som ingen hjälpare hade.

защото аз избавях сиромаха, който викаше, и сирачето, което нямаше помощник.

 Den olyckliges välsignelse kom då över mig,  och änkans hjärta uppfyllde jag med jubel.

Благословението на загиващия идваше над мен, сърцето на вдовицата аз правех да ликува.

 I rättfärdighet klädde jag mig, och den var såsom min klädnad;  rättvisa bar jag såsom mantel och huvudbindel.

Обличах правдата и тя ми беше дреха, правосъдието ми — за мантия и за тюрбан.

 Ögon blev jag då åt den blinde,  och fötter var jag åt den halte.

Аз бях очи на слепия, крака на куция.

 Jag var då en fader för de fattiga,  och den okändes sak redde jag ut.

Бях баща на бедните, изследвах делото на непознатия.

 Jag krossade den orättfärdiges käkar  och ryckte rovet undan hans tänder.

Челюстта на беззаконния трошах, изваждах жертвата от зъбите му.

 Jag tänkte då: »I mitt näste skall jag få dö,  mina dagar skola bliva många såsom sanden.

Тогава казвах: Ще умра в гнездото си и дните си ще умножа като пясъка,

 Min rot ligger ju öppen för vatten,  och i min krona faller nattens dagg.

коренът ми разпрострян е към водите и росата в клона ми нощува,

 Min ära bliver ständigt ny,  och min båge föryngras i min hand.»

славата ми в мен се подновява и лъкът ми се укрепва във ръката ми.

 Ja, på mig hörde man då och väntade,  man lyssnade under tystnad på mitt råd.

Те ме слушаха и чакаха, мълчаливо слушаха съвета ми.

 Sedan jag hade talat, talade ingen annan;  såsom ett vederkvickande flöde kommo mina ord över dem.

След моята дума не говореха повече и речта ми капеше на тях като роса.

 De väntade på mig såsom på regn,  de iade upp sina munnar såsom efter vårregn.

Чакаха ме като дъжд и отваряха устата си като за пролетния дъжд.

 När de misströstade, log jag emot dem,  och mitt ansiktes klarhet kunde de icke förmörka.

Аз им се усмихвах, щом не вярваха, и светлината на лицето ми не можеха да помрачат.

 Täcktes jag besöka dem, så måste jag sitta främst;  jag tronade då såsom en konung i sin skara,  lik en man som har tröst för de sörjande.

Избирах за тях пътя и седях като глава, и живеех като цар сред войската, като такъв, който утешава жалеещи.